Автобус-2: Взгляд изнутри

Эта история началась довольно давно. В середине 60-тых годов в одном из областных городков из ворот сборочного цеха крупного машиностроительного завода под бурные аплодисменты выкатился новенький, юбилейный автобус…

1

После того как мне, проверив последний раз состояние моего организма, запустили сердце, кровь заструилась по моим артериям и я почувствовал Жизнь. За управление моим мозговым центром отвечал пожилой мастер Кузьмич. Помню, он последний раз осмотрел меня со всех сторон, провёл рукой по моему блестящему боку и одобрительно пробурчал: «Добрая машина», — после чего залез в кабину и пробудил меня к Жизни. Тот День я запомнил отрывками, — Событий было очень много… Я выехал из родительского Дома в атмосферу взрослой жизни. Почему-то предшествующие фрагменты казались мне Детством. Взрослая жизнь оказалась поначалу Праздником: множество людей шумно общались, хлопали в ладоши, поздравляли друг друга, хвалили Дом и его выпускников… Признаюсь, сначала я горделиво поворачивался к толпе то правым боком, то левым, то подавал задним ходом, то, виляя салоном, преодолевал «змейку», не понимая Зачем. Потом вдруг оказалось, что я — юбилейная машина, и ПОЭТОМУ мне выпала сия Честь, и ПОЭТОМУ на голове у меня два флажка, а по бокам хвалебный лозунг… А совсем потом я понял, ЧТО за этим кроется… В тот же День, вечером, я подъехал к диспетчерской и милая женщина, которую все ласково называли Женечкой, выдала Кузьмичу какую-то бумажку. Лишь выезжая за двери Дома, я понял ЧТО это за бумага, понял также что больше НИКОГДА не вернусь Домой и мне стало страшно. Кузьмич словно угадал мои мысли. Он вообще очень добрый и душевный мастер. Он ласково потрепал мою панель и проговорил вполголоса: «Не бойсь, всё у тебя впереди, главное работай хорошо!»

Мы ехали по незнакомой мне дороге. Мои руки и ноги с непривычки начали уставать… Я со страхом вглядывался вперед своими подслеповатыми глазами и прислушивался к работе внутренних органов. Я боялся. Боялся, что не выдержу пути, ведь никогда я не ездил дальше Домашнего полигона. Не выдержу разлуки с Домом. Разлуки с братьями. Боялся опозориться и подвести Мастеров, в первую очередь Кузьмича. Но вот далеко впереди показались огни большого Города. Я мчался в новую Жизнь…

2

Кузьмич расписался, отряхнул руки, словно снимая ответственность за дальнейшее или просто решая для себя что-то. Затем подошел ко мне, ведя за собой молодого Мастера. Подвёл его к моему лицу и представил: «Вот, теперь это твой новый хозяин, его зовут Сергей. Сергей Петрович. Теперь он за тебя отвечает. Позаботься о нем, Петрович! Чует мое сердце, что непростая это машина, даром что юбилейная!» После чего повернулся и зашагал к выходу в незнакомые двери, ведущие в незнакомый Город... У самых ворот он остановился и обернулся, словно хотел что-то сказать. Я стоял замерев и ждал. Но он ничего не сказал, только виновато улыбнулся «Ну бывай! Может быть когда-нибудь мы и …» и Ушел. Я остался один…

3

Прошло достаточно времени. Я, помня навет Кузьмича, исправно работал и не доставлял хлопот Петровичу. Мы с ним поладили. Не так, конечно, как с Кузьмичом, но всё же между нами воцарились «мир и согласие», как говаривал Кузьмич. Теперь я был знаком с Братьями из других Домов, далеких, о которых я и не слышал. Познакомился я и с Городом. Он мне не понравился. Слишком шумный, слишком длинный, слишком Чужой для меня, ведь я ни на минуту не забывал родной Городок, где я появился на свет и научился ходить, бегать, приносить пользу, Жить… Работали мы вместе, втроем — я, Петрович и его сменщик Денис. Денис общался со мной как с обычной железкой, призванной из небытия служить людям. Во многом поэтому с ним я держался Сухо и Официально, как Автобус с Шофером, а не как Выпускник и Мастер. Петрович, который теперь чаще назывался Сергеем Петровичем, понимал и уважал меня больше. За что я и отличал его от других Мастеров и Шоферов.

4

За время Служения я перевёз огромное количество человеческих судеб. Именно судеб, потому что жизни одних часто бывают настолько связаны с жизнями других, что сплетаются в крепкий, хитросплетенный клубок, именуемый Судьбою. Благодаря своей необычайно цепкой памяти, я мог воссоздать образ практически каждого моего клиента, которые назывались Пассажирами. Помню великое множество людей (Зачем?), спешащих на работу или службу, едущих на вокзалы или на Свидания, торопящихся на учёбу или возвращающихся домой, но непременно ОПАЗДЫВАЮЩИХ. Смысл этого слова я понял гораздо Позже и слишком Поздно…

Шли периоды времени. Яркий источник света сверху сменялся полным мраком (тогда я пользовался своими глазами). Пустое пространство наполнялось влагой или белыми хлопьями, что заставляло меня помимо домашнего туалета умываться лишний раз. Менялась температура, и я испытывал некий дискомфорт то от перегрева моей кожи, то от мерзкой смеси под ногами, именуемой людьми «грязью», то от переохлаждения конечностей, когда меня спасал включенный Петровичем обогреватель.

Всё чаще и чаще случались вещи, раздражающие меня: молодым братьям, совсем юнцам, доверялись более важные маршруты, не в лучшую сторону менялось качество еды и питья, техосмотры шли «спустя рукава», «погода в Доме» оставляла желать лучшего — всё меньше было знакомых мастеров, всё меньше я доверял новичкам, которые приходили не Работать, а «обеспечивать себе высокую стабильную з/п, значительные социальные льготы и раннюю пенсию». Я всё чаще задумывался о переменах, но ничем не мог объяснить их. Да и как мне, простому маршрутному автобусу, разобраться в потемках людской жизни?! Я и не пытался. Зато радовался, когда видел, как молодой человек и девушка, впервые встретившиеся у меня в салоне, через некоторое время вновь навестили меня, лучезарные и счастливые, спеша в ЗАГС. Или когда множество школяров, выросших на моих глазах стали студентами, а потом рабочими и служащими… Когда молодые пары становились уважаемыми родителями. Я просто тихо радовался. Но так было НЕ ВСЕГДА. Я не мог не замечать, что наряду с ЭТИМИ, радостными переменами, существуют и ДРУГИЕ, отнюдь не………

Первым Событием, подорвавшем мое здоровье и Веру в Хорошее постоянство было следующее.

5

Однажды утром, после обычного ТО, Петровича вызвали к Главному Мастеру, которого я ни разу не видел, да и не стремился увидеть. Пробыл там Петрович недолго, но вернулся хмурым и неразговорчивым. Такое раньше случалось с ним и означало что-то Очень важное. Такое выражение лица было у него перед ответственной поездкой в пионерский лагерь, когда предстояло вывезти оттуда 45 детей, да еще когда его поставили в известность о грядущем выходе на пенсию. Я томился в догадках: чего же сказали этому милому и доброму Мастеру, моему Другу? Обычно во время ТО и после оного до выезда на линию Петрович что-то напевал и бубнил себе под нос что-то мелодичное, а забравшись в кабину мурлыкал известную мне от Кузьмича «шоферскую» песенку. Сегодня этого НЕ ПРОИЗОШЛО. Я совсем растерялся и даже не очнулся от дремоты при первом и втором повороте ключа зажигания. В обычных условиях это насторожило бы Петровича. Еще бы: после ТО, ЕГО машина НЕ ЗАВОДИТСЯ! Абсурд! Но сегодня он этого, похоже, не заметил. Мы выехали из ангара и поехали в столовку. Там, приняв изрядную порцию пищи (от нервов у меня проявился нехилый аппетит), я как всегда начал планировать рабочий День, одновременно медитируя и перерабатывая смесь из вчерашней и свежей еды. Может быть поэтому я не сразу заметил, что Петровича в кабине нет, что стоит он около колонки с едой и разговаривает с Денисом. Я не имею обыкновения слушать чужие разговоры, но какое-то слово, слегка коснувшись, пробудило меня от дремы медитации. Это было слово «Кузьмич». Я мгновенно насторожился и прислушался. Говорил Петрович. «Денис, ты уж завтра подмени меня, ладно? Съезжу, прощусь с ним. Всё-таки замечательный человек был! Сколько труда вложил в автоиндустрию. Потомственный водитель. Еще в войну начал возить. Потом на завод пошел. И наладчиком был, и экспедитором… Он нам, сюда, знаешь сколько машин пригнал? Ого-го… Кстати, вот — последний его, юбилейный, заводской. М-да, теперь таких людей мало. Настоящим Мастером был… Нам до него, как…— Что ответил Денис я не помню, но помню, как во мне что-то оборвалось, словно органы в организме стали действовать каждый сам за себя, не обращая внимания на другие…

Я принялся лихорадочно анализировать факты и услышанные мной слова. Сначала я не мог их сопоставить, но на мгновение ПОЗЖЕ я понял, понял ВСЁ. Я понял Куда уходят те, кого еще совсем недавно видел у себя в салоне, понял почему вижу всё больше новых лиц, понял почему на смену Петровичу пришёл Денис, понял ЗАЧЕМ к нам в Дом приводят всё больше молодых Братьев и куда уходят те, что были до меня. Понял, что Хорошее постоянство — не единственное Состояние Бытия. Но еще больнее меня ударило выражение «…Мастером был…» Как это «БЫЛ»? Почему «БЫЛ», а не есть и не «БУДЕТ»? И если он «БЫЛ», то где он «ЕСТЬ»? И вот тут-то и случилось самое страшное — я ОСОЗНАЛ, что НИКАКОГО Хорошего постоянства НЕТ! И вообще, нет ПОСТОЯНСТВА, понимаете, НЕТ!!! Братья приходят и уходят, появляются и исчезают… Да что там братья! МАСТЕРА, ЛЮДИ! Они тоже … И Кузьмич … ТОЖЕ…

Мой мозг и сердце не выдержали, и я впал в Небытие.

6

Когда я очнулся, то понял, что нахожусь не дома. Не в новом Доме, ибо я принял новое место приписки за суррогат Дома. Рядом, к счастью, оказался Денис. Он похлопал по моему, почему-то по-другому, нежели ранее окрашенному, борту и пробормотал: «Ничего, старик, мы еще поработаем… Первая поломка после такого-то пробега. Всё в норме».

В голове не было ни одной связной мысли. Одна лишь пустота. Сквозь эту пустоту сквозили слова Дениса «Ничего, старик, мы ещё…»… «Ничего»… «мы еще…» … «старик»… Вот оно! Вот что! СТАРИК! Я — СТАРИК! ДА, МЫ ЕЩЁ… НО УЖЕ ПОЗДНО! Я — СТАРИК! Всё до сего момента необъясненное стало для меня прозрачным, как окружающее пространство… Всё стало на круги своя. Я понял смысл Жизни. Жизни Автобуса!

7

8

Главный Мастер: Пора списывать 333-тий на запчасти, он своё отслужил. Он аж в конце 60-х выпущен, юбилейный, между прочим. Вообще, удивительно, как это он так долго проработал?

Бухгалтер: Так и я говорю — долго! Нам за него новенький «Мерс» дадут! А то он баланс наш портит! А проработал так долго — ничего странного — раньше строить умели! Не то, что сейчас!

Главный Мастер: Ну так, ты подсуетись! Недельку пусть походит на ближних, на прощание, а там уж и …

Бухгалтер: Хорошо-хорошо! Сделаем всё в лучшем виде!

Главный Мастер (в интерком): Диспетчер! 333-тий переведи на ближние! Последнюю неделю! Лады?

Диспетчер: Лады! На шестой маршрут его брошу! Пусть бабулек повозит до Западной улицы. Бесплатно…

Главный Мастер: Согласен! Отбой…

9

С моим Сознанием что-то творится… Мелькают фрагменты былых дней… Помню парнишку, сидящего у правого окна и с любопытством наблюдающего за руками Сергеича… Всплывает воспоминание о тёте Вале — старейшем кондукторе нашего Дома… Помню жуткую аварию, в которой я был виновником, потому что не вовремя вспомнил Кузьмича и свой Родной Дом и не пропустил «жигули», помню как долго болел левый бок… Помню ругань и мольбы Старших Братьев, когда тех списывали на донорские органы… Помню милых пожилых женщин, которых я возил всю последнюю неделю на Западную улицу… Вспомнил своего первого Пассажира (не комиссию и не тестеров) — это был какой-то разнорабочий в простой одежде, тоже куда-то ОПАЗДЫВАЮЩИЙ… Вообще, создается впечатление, что каков Первый клиент, такова и ВСЯ последующая Жизнь… Помню вчерашний Циничный разговор двух техников о моем грядущем списании и разделки меня на части. Запасные. От этого разговоров у меня зуд и отслаивается обшивка-эпителий, дают себя знать вмятина на левом боку, ржавчина и Возраст… Наверное, хорошо, что завтра я перестану Быть… Я не Буду… Меня НЕ БУДЕТ… Я распадусь на части, и эти части перейдут другим Братьям… Дай Создатель им не ТАК мучиться, выискивая СМЫСЛ… Не надо им этого… Незачем…

Хорошо, что я вспомнил ВСЕ основные моменты моей Судьбы. Именно Судьбы, ах, да, это я уже говорил… Все, - пора… Последняя мысль: «А дорога лентою серою вьется…»

10

В конце 90-х годов, 20-го века и 2-го тысячелетия, в один из не слишком погожих дней, простой пенсионер Сергей Петрович решился наконец посетить Свалку. Нет, он не был нищим, его не интересовали обрывки одежды и огрызки еды. Но его ОЧЕНЬ интересовали обломки Вещей. Он любил собирать что-то, что будучи неработающим, являлось завсегдатаем Свалки. В данный момент объектом его внимания были несколько видов редких микросхем… Насвистывая старую шофёрскую песенку (Сергей Петрович раньше работал шофёром в Городском АТП 1790), он начал разбирать, как ему показалось, нужную кучу хлама. Но что-то до боли знакомое заставило его оторваться от этого безусловно полезного занятия. Справа от привлекшей его дюны мусора возвышалась не менее чем его гора. В середине горы гордое место, словно Памятник-на-Площади занимал огромный бело-сине-красный остов. На боку остова значилось: АТП 1790, Город, г.н. в333от, списан в 1999 году…

Сергей Петрович схватился за сердце и судорожно полез в карман за валидолом…